Страж фараона - Страница 105

105

Пока этот якорь прочен... Но годы шли, новый властитель мужал и рос в святилище Птаха за Южным Оном, а это значило, что близится время перемен. Страшное, кровавое, когда накопленная мощь неудержимо хлынет из долины Хапи, срывая якоря и изменяя человеческие судьбы... Семен не знал, что случится в этот период, ибо подробности свершившегося и жизненный путь отдельных людей, даже самых великих, были неведомы в его эпоху. Пропасть, разделившая две его жизни, прошлых и нынешних его современников, была необъятной, и ни один ученый муж в двадцатом веке не мог с определенностью сказать, как кончилось правление царицы и что случилось с каждой из приближенных к ней персон. Кроме, пожалуй, Инени... Хоть он уже немолод, но будет жить и при Тутмосе, закончит свою повесть – ту, явную, дошедшую до потомков, – однако не напишет в ней ни слова о судьбах Сенмута и Хатшепсут. Отчего? Побоится, что его труд уничтожат – так же, как стесали имя Маат-ка-ра со множества статуй и обелисков?

Помнилось Семену, что Меруити будет править лет двадцать, достигнув как минимум сорокапятилетия. Вовсе не старческий возраст... И что с ней случится потом? Умрет от внезапной болезни? Иных причин Семен не видел; властвуя над тайным Братством Сохмет, он мог охранить ее от яда и от любого недоброго умысла. Да что там умыслы и яды! Стоило пальцем пошевелить, и волчонок в храме Птаха не прожил бы и дня! Даже четырех часов... Но поступь истории неумолима, и на ее пути не нужно строить баррикад – во всяком случае, так представлялось Семену.

Судьба его брата была еще загадочней, чем у Меруити: Сенмут, всемогущий министр, правивший страной, вдруг исчезал с политической сцены лет за пять до Тутмосовых времен. Конец его жизни скрывала тайна; то ли он умер от неизлечимого недуга, то ли лишился благоволения царицы и был сослан, или казнен, или бежал за пределы Та-Кем. Все это, кроме гипотезы о бегстве, казалось маловероятным; брат не жаловался на здоровье, а поддержка Семена была гарантией от остальных невзгод.

“Бегство!” – думал он. Не в этом ли выход? Но почему обязательно бегство, когда есть иные слова: исход, переселение?.. Внезапно он вздрогнул: до него дошло, что неясность судеб Меруити, Сенмута и остальных, близких и дорогих ему, является не бедствием, а благом. Здесь таился определенный шанс, возможность обмануть веления рока, коль были они туманными и неизвестными! Вернее, не обмануть, а следовать своим путем, не допуская, однако, противоречий с известными фактами... В конце концов, что знают о Сенмуте и Меруити в двадцатом веке? Лишь то, что они исчезли, один – пораньше, другая – позже... Но исчезновение не означает, что они погибли, совсем наоборот! Они могли...

Пальцы Семена стиснули руку То-Мери, девушка вскрикнула, и он, улыбнувшись ей, пробормотал: “Прости, малышка...” Странное видение вдруг посетило его: корабли, плывущие в западный край, к равнине между горами и морем, целый караван судов, и на первом – Сенмут... уходит со многими людьми в другую землю, чтоб никогда не вернуться в Та-Кем, выстроить на новой родине селения и город, развести сады, вспахать поля, поставить крепости на побережье... Пожалуй, пятилетия на это хватит! Потом... Потом отправится новый флот, а с ним исчезнут все, кому положено исчезнуть. Меруити, То-Мери и Пуэмра, Мерира, Ако и Техенна, и он сам... Все, кому царствие Тутмоса грозит несчастьями и гибелью! Почему бы и нет?

Он заглянул в глаза То-Мери и спросил:

– Скажи мне, девочка, хотела бы ты постранствовать со мной на корабле? Не на этом, который плавает лишь в водах Хапи, а на большом судне, какие ходят в Уадж-ур?

Счастливая улыбка озарила ее лицо.

– О мой господин! Я слышала о кораблях, что выстроены для похода в Пунт... отец Мерира говорил об этих сказочных южных землях... И еще я слышала, что ты желаешь сам отправиться туда... Но разве я могла надеяться! Рассчитывать, что ты возьмешь меня с собой!..

– В Пунт, быть может, не возьму, – сказал Семен. – Но после этого похода я собираюсь плыть на запад, в далекие края, где нет реки, подобной Хапи, но есть другие речки и ручьи, трава и деревья, горы и море... Ты поплывешь со мной, То-Мери?

Она боязливо поежилась.

– В западный край, мой господин? Но все ведь знают, что там – Страна Заката, царство мертвых, где правит Осирис... Можно ли плавать в ту сторону?

– Нельзя. Никому нельзя, кто не знаком с Осирисом и не имеет его благословения. Но, видишь ли...

Глаза То-Мери сделались огромными, пухлые губы задрожали.

– Значит, это правда... – прошептала она, – правда то, о чем сказал мне отец Мерира... что ты – не обычный человек, а странник, вернувшийся с полей Иалу... что ты смотрел в глаза Осирису и говорил с ним так, как я говорю с тобой... Это правда, мой господин?

– Правда. До некоторой степени... – Семен погладил ее волосы. – Но ты не ответила на мой вопрос. Ты поплывешь со мной на запад, в поля блаженных? Не сейчас, а лет через пятнадцать, когда зрелость укрепит твой дух и плоть?

Девушка долго молчала, опустив голову, и тени длинных ресниц лежали на ее щеках, делая смуглую кожу совсем темной. Потом ресницы вспорхнули вверх, взгляд ее встретился с ласковым взглядом Семена, и То-Мери решительно промолвила:

– Я поплыву. Прямо сейчас или когда ты захочешь, и я не буду спрашивать, есть ли у тебя благословение Осириса. Я поплыву – ведь ты водитель сердца моего! И мне не нужно дожидаться зрелых лет, чтобы укрепиться в этом. – Она смолкла; затем, положив ладонь на колено Семена, подняла к нему задумчивое личико: – Скажи, отец Мерира и мать Абет тоже поплывут с тобой? И твой высокородный брат? И Ако с Техенной? Может быть, даже великая госпожа?

105